Нейросеть. Небо над Куполом.

Бездонное небо с немигающими сияющими песчинками звёзд распахивалось от белёсой полосы Млечного Пути в обе стороны, словно втягивая в себя человека-пылинку. На Земле Млечный Путь никогда не бывает таким ярким. Кажется, протяни руку и тут, на двухкилометровой высоте, коснёшься неба.

Внизу метрах в ста брызнула искрами звёздочка – это метеор разбился о Купол. «Жаль, что тут не бывает падающих звёзд,» - подумала Света.  

Тридцать лет назад маленькая Светка бегала с подружками в конце лета на берег Волги смотреть на чиркающие искорки падающих звёзд. Надо было успеть загадать желание, пока звезда не упала, тогда оно обязательно исполнится. А тут на Марсе с его чахлой атмосферой космические камушки так и летят до самой поверхности.

Над горизонтом медленно выплывал угловатый вытянутый Фобос. В этой фазе видно было только треть большой луны Красной Планеты. Хотя большим Фобос был только по местным меркам, куда ему до настоящей земной Луны. С другой стороны неба навстречу ползла звёздочка крохотного Деймоса. С расстояния в 23 тысячи километров форму пятнадцатикилометрового Деймоса было не различить. Но когда пролетаешь рядом, он похож на треугольник со скруглёнными кончиками.

На Марсе два вида погоды - чистое небо, рыжее днём и чёрное ночью или песчаная буря. Изредко появляющиеся призрачные облачка можно не считать. Хотя в разгар марсианской зимы даже случались снегопады. Из жиденьких облачков внезапно обрушивался поток ледяной крупы. Шарики водяного льда неслись вниз, но не долетая до поверхности, испарялись без следа. Бывало, что ледяные дробинки покрывали верх Купола, через несколько минут испаряясь туманными струйками.

Во время бури из-за трения вечно сухие песчинки накапливали электрический заряд и клубы рыжей пыли светились призрачным светом. На Земле такое случается редко и только в песчаных пустынях, суеверные жители которых издавна верили в джиннов – духов вихря, стреляющих молниями.

Иногда снегопад совпадал с песчаной бурей, тогда коронные разряды «песчаных дьяволов» разлагали углекислый газ жиденькой атмосферы и атомарный кислород сходу вступал в реакцию с водой, испаряющейся из ледяной крупы. Когда буря уносилась вдаль, поверхность покрывал убийственный для всего живого снег из перекиси водорода.

Но до марсианской зимы был ещё целый условный марсианский месяц – два земных. Странно, многие тут всё ещё считали время в земных месяцах, хотя это всего лишь округление периода обращения Луны вокруг Земли.

Город под куполом спал далеко внизу. Самое большое человеческое поселение в космосе, станция «Южная» с населением почти пять тысяч постоянных жителей, хоть в такое и трудно поверить. Тускло светились редкие люминесцентные панели, набравшие света за день, да поблёскивали красные огни башни управления, возвышающейся над Куполом почти ещё на километр. Туда можно было зайти только по делу, это центр управления противометеорной защиты Южной, штаб Космопорта, Комитет Общественной Безопасности и Центр Связи.

Светлана стояла на ажурном диске диаметром 70 метров – смотровой площадке. Если подойти к прозрачному ограждению, можно коснуться рукой сплющенной полусферы стеклокомпозитного Купола, расходившимся книзу диаметром в пять километров. Днём вблизи было видно, что Купол составлен из треугольных призм, вставленных в каркас почти такой же прозрачности, как и сами призмы. Когда солнце стояло высоко, Купол сиял отражениями граней, как будто огромный алмаз, а когда низко – был подкрашен розоватым оттенком. Снаружи Купол непрозрачен, зато изнутри незаметен на фоне марсианского неба.

На горизонте тускло светились огоньки внешних строений, там тоже жили и работали люди. «Там сложнее жить,» - почти вслух подумала Светлана, - «всё время со шлюзами, выходить из дома только в лёгком скафандре. Поначалу космическая романтика восхищает, но через несколько лет начинает немного надоедать, особенно если есть дети. Как всё-таки стало хорошо, когда построили Купол». Справа вдалеке поблескивали огни Космопорта, самого большого из трёх на Марсе, способных принимать марсолёты, обычно курсирующих до Фобоса. Лет через десять тут построят космический лифт и марсолётов станет совсем мало, только для негабаритных грузов.

С лифтом будет совсем удобно – сел в капсулу, раз и на орбите. Но всё равно жаль марсолётов. Летающие челноки с огромными крыльями, напоминающие сказочных драконов, стали одним из символов Красной планеты. Рейсы марсолётов отменяют во время сильных бурь и для экстренных случаев приходится использовать чисто ракетную технику, бывает даже, что и космические катера. Те вообще сядут почти где угодно в любую погоду. Только вот летать на них очень дорого и груза берут мало.

Где-то там, среди звёзд, со стороны пояса астероидов летел катер класса «Вихрь» под номером восемь, а в нём – её Саша. Перед тем, как подняться на смотровую Света отключила контакт с Нейросетью. Человеку нужно время от времени быть одному. Тем, кому этого хотелось, бывало, приходили ночью на смотровую.

Она приходила сюда иногда, потому что здесь было легче настроиться и найти ответ на важный вопрос. Несмотря серьёзные исследования, пока неясно, просто ли это работа специально настроенного подсознания ли есть какая-то непознанная связь с чем-то внешним. Людям с такими способностями были не очень интересны глубокие причины: главное, что работало.

Света откинула назад руки, как два крыла и поднялась на носки, потягиваясь верхней частью груди и подбородком вверх, чуть прогибаясь в спине. Так и правда казалось, что вот-вот взлетишь в небо. Лёгкое опьяняющее-бодрящее покалывание стало разливаться по телу от верха грудной клетки. Кажется, но это просто результат возбуждения вилочковой железы, это одно из самых приятных упражнений интегрального тренинга.

Светлана скорее почувствовала, чем услышала чуть скользящие шаги по амортизирующей поверхности платформы. Молодая женщина обернулась навстречу тёмной поджарой фигуре.

- Что не спится, Светланка? Занимаешься или на небо смотришь?

- Привет, Эскен Кайсарович!

Было трудно не узнать Эскена Жомбаева, человека-легенду. Он был последним, оставшимся в живых из второй группы освоителей Марса. Из первой пятёрки, прилетевшей на четыре года раньше, давно никого не осталось.

- Нет, так просто. Небо к себе тянет.

Также бесшумно подошедший человек вышел на слегка подсвеченное пятно в двух шагах от Светы. Ежик полуседых волос, твердый взгляд карих раскосых глаз, всегда чуть упрямо поджатые губы напоминали древних воинов- батыров степных легенд. Даже с такого расстояния чувствовалась вибрация воли.

Света неуловимым движением от бёдер подскользнула к Кайсаровичу, чмокнув его в подставленную щёку, а она почти так же отодвинулась назад.

Казах с удовольствием посмотрел на Свету. Очень симпатичная, хоть и не самая яркая красавица Поселений, казалось, что в серых глазах отражаются звёзды, но это были всего лишь зеленоватые отблески подсветки.

- Да, оно всегда тянет, - кивнул Жомбаев, если это твоё, то с космосом срастаешься навсегда,

- Мы с Сашей летали на Первой Межпланетной. Там вообще кажется, что небо вокруг тебя. 

Глубокие морщины, веером разбегавшиеся от узких карих глаз к седым вискам старого колониста стали ещё глубже, когда он на пару секунд задумался. Вдруг он спросил: «Да, вспомнил, - ответил казах, это как раз тогда начали осваивать ближние астероиды. У нас тут как раз было трудное время.» Света кивнула.

Верфью по старой памяти называли модульную орбитальную станцию «Мир-5», где несколько десятилетий собирали корабли. Только недавно корабли и межпланетные станции начали монтировать на Фобосе-1.  «Верфь» была бессмертной – вышедший из строя модуль заменяли новым, более совершенным. Сейчас она разрослась до пары тысяч модулей, а когда космические монтажники собрали на ней корабль, доставивший на Марс молодого казаха Жомбаева с товарищами, она была совсем небольшой.

За несколько дней до того, как Первая Межпланетная Станция, где её Саша служил одним из пилотов, отпочковалась от Верфи и отчалила с земной орбиты, на Марсе случилась катастрофа. Из оставшихся в живых к тому времени 12 космопроходцев второй группы погибли четверо. Галина, единственная оставшаяся из первой группы получила дозу радиации, от которой так и не оправилась. Погибли ещё одиннадцать человек из новоприбывшей монтажной группы. Если бы не опытный старожил Марса Эскен Жомбаев, потерь было бы намного больше. За свои подвиги в ликвидации последствий катастрофы и спасение жизней товарищей он получил первую Звезду Героя и всеобщее уважение в Поселениях. А ещё – биокомпозитные колени, три бионических пальца на руках и пять искусственных рёбер с биоэлектроникой взамен раздробленных своих, в которых, тем более, биоэлектроники не было.

Тогда не было выхода и только что появившуюся технологию с помощью дистанционной хирургии и интегральной биопечати опробовали именно на нём. Электроника на базе искусственных вирусов и модифицированных клеток теперь составляла единое целое с организмом человека. К Нейросети Жомбаев был подсоединён всегда, она стала частью его самого или, скорее, он был частью её, сросшись с ней так, что никогда её не отключал, хотя мог.

Несколько лет назад неугомонный батыр вызвался провести на себе ещё один эксперимент – теперь его рёберные биоимпланты могли не только обновлять себя, как обычная живая ткань, но и стали биохимическим реактором, прямо на месте синтезировавшим необходимые лекарства. Специалисты до сих пор спорили, стоило ли это делать, но факт оставался фактом – пожилой человек почти перестал болеть, несмотря на полученные им когда-то немалые дозы радиации, серьёзные травмы и перенесённые болезни. Процессор биореактора был связан с Нейросетью, постоянно подгружая всё новые версии программ.

«Первый космический киборг,» - как называл себя веселый «дед Корсарыч». Пока новая технология была диковиной, он любил разыгрывать новоприбывших, с каменным лицом рассказывая «по секрету», что на Поселениях тайно разрабатывается новая раса киборгов и всем поселенцам постепенно заменяют различные части тела на механико-бионические. Обычно это сопровождалось демонстрацией дешёвых трюков вроде заворачивания гаек бионическими пальцами, заявлением «поесть бы надо» с засовыванием пальцев в розетку или музыкой оркестра из чрева Корсарыча со мечтательными вздохами «душа поёт». Пару раз розыгрыши были настолько успешными, что в руководстве Союза на Земле создавались специальные комиссии, а один раз шутка настолько удалась, что дело чуть не кончилось посылкой штурмовой группы.

Но со временем Корсарыч перестал быть единственной моделью киборга космического №1, а на следующих версиях усовершенствования были такими, что по сравнению с ними запчасти космического батыра выглядели чуть ли не как зубные пломбы. Последствия подобных экспериментов могут быть не совсем такие, как хотелось, поэтому медики на Поселениях, не особо разделяли восторги Жомбаева и проводили подобные операции с большой осторожностью, в основном на тех, кого было не вылечить иными способами.

«Странно,» - подумала Светлана, - «если он подумал, что я занимаюсь, зачем он подошёл? Кайсарыча трудно назвать бестактным.»

Казах помолчал несколько секунд: - А я пришёл мою «тройку» проводить, вон её потащили, - он показал узловатым пальцем на быстро ползущую по небу маленькую звёздочку. - Она ещё послужит.

Светлана улыбнулась, вспомнив разнос, который старый джигит устроил в Совете Экономики из-за демонтажа мобильного ядерного реактора №3:

- Думаете кричать на вас буду? Нет не буду, но вам от этого легче не станет. Это же надо додуматься: угробить исправный мобильный реактор! Говорите, что у него КПД ниже, чем сегодняшний стандарт? Мы на постройку нового реактора потратим больше энергии, чем проиграем с этим вашим КПД. Мы базу на Титане начинаем ставить, а Титан по размеру почти как Марс, реактор прямо под него сделан. Если реактор потеряют, то все равно какой гробить. Хорошо же мы жить стали, чтобы так вот ресурсами бросаться! Если вам непонятно, обращусь в Конфликтную Комиссию.

Разгромная речь экономного Корсарыча долго была суперхитом в Сети. Хохотали все Поселения. Совет Экономики капитулировал и отменил своё решение о демонтаже «реактора мобильного номер три» и принял решение о его переносе на Титан в целях экономии ресурсов. Дело было невеликим, но Кайсарыч был так горд, словно в одиночку покорил систему Сатурна.

- Саня твой вон там летит – Жомбаев ткнул пальцем в сектор неба, - только его без телескопа ещё не увидеть. Пилот он настоящий, как он красиво троянский поток прошёл, да ещё такой плотный.

- Так это было два года назад, когда Саша после «Альбатроса» снова сел на катер. Уже и забыли все. Да и плотность в том потоке была так себе.

- Не намекай, что я впадаю в маразм, - картинно погрозил пальцем Кайсарович, - ну совсем стариков перестали уважать! Так вот, я метазапись только что видел. Катер только помяло маленько. Мастер твой Санёк, я тебе точно говорю. Казах сделал небольшую паузу, -  ты вот тут Сеть отключила, а полчаса назад было сообщение про «восьмёрку». Получили повреждения, придут по графику. Ничего страшного.

У Светы похолодело внутри. Если Корсарыч так упирал на то, что всё обошлось, значит смерть была совсем близко.

Больше всего ей хотелось броситься бежать вниз, к лифтам, коснуться сенсора за ухом, чтобы включить Сеть, но это значило показать невыдержанность, да ещё перед старым героем. Тот как нарочно повернулся в сторону, рассматривая удаляющуюся звёздочку орбитального транспорта. Но он бы заметил, можно не сомневаться.

Женщина опёрлась на прозрачные перила, заставив себя улыбнуться: «Ну раз по графику, то всё нормально, я дома посмотрю,» - словно речь шла о чём-то не очень важном.

Кайсарович чуть заметно одобрительно усмехнулся: - Ты всё такая же, стойкая и красивая, как я тебя увидел десять лет назад, даже красивей стала.

- Спасибо! Если б я плохо выглядела, меня надо выгнать за профнепригодность. Всё-таки инструктор по интегральному тренингу, всего лет пятнадцать назад называли «техникой омоложения». Вам бы да и Розе Алимовне...

- То, что полагается мне по инструкции я делаю, Свет, а больше как-то уже смысла не вижу. Не всё ли равно, как выгляжу. А Роза, ты знаешь ведь, она перестала заниматься с тех пор как нашего Абайки не стало...- старый батыр замолчал.

Свете захотелось подойти и обнять Кайсарыча, но она боялась, что заплачет. Ещё не хватало, при отце, ему и так тяжелее всех. Немало времени прошло, а всё равно, трудно удержаться, как вспоминаешь. Так несправедливо и обидно, что погибают такие, как Абай. Почему лучшие?! Хорошо, что она не видела Абая мёртвым, его так и не нашли, так он навсегда и останется в памяти живым, красивым и радостным.

- Мы с Розкой улетаем скоро, - внезапно сказал Жомбаев, только голос чуть дрогнул, - недели через две закончим закрывать плёнкой Оазисную Долину и будем собираться.

- Куда?

- На Ио. Засиделся я тут. Да и Фира наша на Ганимеде скоро второго рожает.

- На Ио! Строить «заговорённую» станцию?

- Проклятая Ио, сколько людей погубила… Посмотрим, сможет ли она старого казаха победить.

Внезапно, как пришло тяжёлое чувство безысходности. Свете поняла, что «Корсарыч» не вернётся. Она должна это сказать, хотя если упрямый казах что-то решил, то удержать его нереально.

- Эскен Кайсарыч! – тот внимательно смотрел на неё. Света растерялась, но продолжала: - Эскен Кайсарович… вам нельзя лететь на Ио… это очень опасно. Я это знаю, я чувствую… не надо Вам лететь!

Старый батыр усмехнулся, - ты, Свет, ведьма, если чувствуешь, то надо прислушаться. Но я всё равно полечу. Думаешь, ты одна такая чувствительная?

- Эркен Кайсарович, разве можно вот так погибнуть за кусок металла и проводов? – Света пыталась найти нужные слова, но то, что что получалось, было пафосным и неубедительным. – Нельзя измерить жизнь в гигаваттах!

Неожиданно Жомбаев рассмеялся. И правда, её слова звучали как-то напыщенно и немного глупо. - Как тебе сказать, Светка? Можно измерить человеческую жизнь, только в других единицах – в человеческих жизнях. Если одну потеряли, а хотя бы две спасли, то уже есть смысл. Ио – это энергия. Энергия – значит жизнь. Будь у нас эта электростанция мы могли бы держать в этом районе несколько сотен патрульных станций-автоматов, одно это сколько людей бы спасло. У нас пока катер подлетит, часто уже спасать некого. Два года назад большая удача была, что мимо летел «Альбатрос», а то было бы теперь полсотни именных кратеров на астероидах в честь погибших при исполнении долга. Только вот экспедиция «Альбатроса» сорвана и в исследовании Урана потеряно несколько лет.

- А куда нам так спешить? Ну не получилось в этот раз, получится через десять лет или через сто.

- Построить энергостанцию на Ио – значит освоить всю систему Юпитера, освоить систему Юпитера – освоить Солнечную систему. Без этого мы действительно сто лет только по самому первому уровню будем ковыряться. Сколько ненужных жертв будет за это время? Так что жизнь одного-двух не самых молодых и не самых нужных вполне удачный размен.

Света не знала, что сказать, - а стоит ли? – без всякой надежды спросила она.

- Как тебе сказать? - продолжал старый поселенец, - мы стоим на берегу космического океана и решаемся заходить в воду только по колено. Ты никогда не думала, сколько человеческих жизней отдано, чтобы освоить моря на Земле? Сколько жизней стоило, чтобы подняться в воздух? Прогресс забирает жизни в оплату, но спасает потом намного больше.

- Ну мне пора уже, ты прости, болтлив я стал к старости, - внезапно сказал он, - Розка заждалась уже. Да, а как Сашка твой поток проходил посмотри лучше замедленно на большом голоэкране, это стоит того. Он у тебя настоящий батыр! Небось всю информацию по событию соберёшь и оближешь, не отнекивайся, знаю я вас, - он усмехнулся. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи, Эскен Кайсарович! - заставила улыбнуться себя Света. На Поселениях не было слабонервных - космос не терпит слабаков, а жена пилота по определению готова ко всему. Она была благодарна к Жомбаеву за то, что он подошёл.

Света ждала, когда Корсарыч уйдёт к лифтам. Чтобы мозг не захлестнули неконтролируемые эмоции, надо было плавно сдвинуть концентрацию внимания со страха за любимого человека на связанные вещи, потом отодвинуть его дальше, разделить себя с эмоциями пока полностью не восстановится самоконтроль. Светлана плавно переходила от мыслей о смерти и постоянно связанной с ними работе пилота к более абстрактным вещам. Чем более отвлечённая картина, тем меньше эмоций, заодно и полезно подумать.

Ио – гигантский конденсатор энергии, крутящийся внутри мощной магнитносферы Юпитера, потенциально Ио может дать энергии столько же, сколько генерируют все электростанции Земли.  Энергию можно собирать прямо из атмосферы в виде тока. Вместе с ионно-динамической в комплексе строилась приливная электростанция. В тех местах можно дистанционно запитывать автоматические станции, их можно построить хоть тысячу – энергии столько, что не убудет. Все другие способы – солнечные батареи, зеркала и атомные реакторы и близко не сравнимы в тех условиях по эффективности. Но так считалось в теории, а в реальности наполовину готовый комплекс никак не удавалось достроить из-за недооцененной хаотической мощи гигантских приливов, поднимающих и опускающих поверхность Ио на несколько десятков метров. Казалось вот-вот закончат и опять всё срывалось. Это было самое трудный объект за всё время Поселений, строительство станции и поселения на Ио уже унесло жизни несколько десятков человек. Два года назад при попытке спасти людей во время очередной катастрофы погиб Абай - сын Корсарыча, один из лучших друзей Саши и его бывший напарник. И людей не спас, и сам погиб. Теперь для Жомбаева Ио – вызов, он готов построить эту станцию даже ценой своей жизни. Это его месть слепой жестокой природе. Наверняка он что-то придумал, без сомнения, очень рискованное.

Мудрый батыр прав. Любое крупное движение вперед оплачивается человеческими жизнями. Космос безжалостен - в нем гибли, гибнут сейчас и будут гибнуть в будущем. Задыхаются при внезапной разгерметизации, взрываются вместе с реакторами, превращаются в куски льда при авариях систем обеспечения, получают смертельную дозу радиации, разбиваются при маневрах и в метеоритных потоках, пропадают без вести...

Особенно опасна работа разведчиков и первопроходцев, но поток желающих никогда не прекращается. Риск, предельные нагрузки, ответственность, годы добровольного заключения в тесном корабле разведчика или капсуле первопроходца-поселенца, смерть товарищей... Из них потом формируется управленческая элита Союза. "Кадры решают всё." Планировать путь на сотни лет может только тот, кто доказал свое бескорыстие и бесстрашие, а ещё то, что он воспринимает себя, как части Народа.

«Захочет ли Саня возвращаться на Землю?», – подумала Светлана. Странно, они почти не говорили об этом. Там, на Земле, его, без сомнения, ждёт ответственная и уважаемая работа на высоком посту, особенно если он решит остаться в Союзе. В космосе, он вполне достойно показал себя. За почти два десятка лет он был на Земле один раз, она с детьми – три. Могут ли они решать за них? Хотя, когда они вырастут, то могут сами решить, где им жить.

Комфорт жизни на Поселениях не сравнить с жизнью на Земле, но такой близости между людьми, непередаваемой атмосферы творчества, воли, культа поиска, открытий, самосозидания на Земле нет и если будет, то очень нескоро. Даже на Острове.

Только 5-10% людей, которым это всё интересно от природы, тех, для кого естественно творить, искать, изобретать, открывать неизведанное, совершенствовать себя. Ещё 20-30% надо серьёзно стимулировать, чтобы они шевелились. А для многих только страх близкой смерти и жестоких страданий или жажда вожделения может сподвигнуть говорящую одомашненную обезьяну что-то искать, изобретать, создавать.

Там, в Союзе, конечно, не мир корпораций, превращающих массы людей в толпы манипулируемых полузомби, но всё равно получается не совсем то, что объединяет всех. Когда война, беда, смерть за плечами, голод и холод, то приматы класса «венец эволюции» быстренько сбиваются в стаи, заплывшие жирком мозги начинают бешено искать выход из очередной катастрофы. Откуда ни возьмись появляются такие прошитые в подкорке программы коллективного поведения, героизма, стойкости и самопожертвования, что, глядя на ленивую безволосую обезьяну, только диву даёшься. А как опасность минует, опять старая история. Очень быстро оказывается, что, когда тепло, сытно и комфортно, особо не нужны, в смысле, прямо сейчас, ни друзья, ни страна, которую очередной раз отстроили после очередных глупостей. Трудно признать, что самые человечные черты: сопереживание, честность, долг и прочее включаются очень неприятными внешними обстоятельствами – голодом, болью, холодом, смертельной опасностью. На самом деле, нисколько не удивительно, солидарные человеческие качества как раз и появились для преодоления всех этих неприятностей.

«Ну, хватит философствовать,» - сказала себе Света. Уже прошло достаточное время, чтобы можно было идти, не показывая невыдержанности.

Заколов волосы, будто ничего не произошло, она вприпрыжку сбежала по лестнице смотровой площадки к выходу монолифта. Индикатор показывал, что её нить свободна. Защёлкнув крепления пояса и «куртки поселенца» на мононитях лифта и страховки, молодая женщина шагнула с двухкилометровой высоты.

Она скользила по монокристаллической нити со скоростью 60 километров в час к точке крепления в двухстах метрах от своего дома. Внизу проносились тусклые огни осветительных панелей огромных зданий, тёмные, едва поблёскивающие пятна небольших озёр, полоски дорог, светло-зелёные пятна стартовых точек монолифтов, разбросанных тут и там. Уже лет семь ездят на монолифтах, а до сих пор удивительно, как в детстве. Монолифт плавно затормозил у точки спуска. Нить саккумулировала кинетическую и упругую энергию при спуске, которую могут использовать соседние мононити огромной, практически невидимой транспортной паутины, заполнявшей Купол.

Люминесцирующая дорожка становилась ярче, следуя шагам человека, постепенно тускнея за спиной. Света подошла к шлюзовому входу в тридцатиэтажное здание и система распознавания открыла внешнюю дверь. Впрочем, система открыла бы дверь перед человеком всё равно, если не активированы коды внешней опасности. Датчики давления и состава воздуха оставляли внутреннюю дверь домашнего шлюза открытой. Для жителей Поселений очень странно было заходить в дом вообще без шлюза. Даже под Куполом системы безопасности многократно дублировались и если вдруг что-то разрушит Купол, то каждый дом моментально станет отдельной крепостью. «Мама, - а что здесь правда шлюзов нет? И у бабушки! И в школе? И в магазине?!» - не верили дети, когда они в первый раз прилетели на Землю.

С лёгким шорохом открылась дверь её жилой секции 18-го этажа. Дети давно спали. Светлана села на софе в гостиной и включила головизор. Перед ней показалось изображение катера, быстро сближающегося с остатками разрушенного троянского астероида или «троянским потоком». По всем признакам это был троянец, когда-то выбитый чем-то из точки Лагранжа то ли Марса, то ли Юпитера.

Сбоку картинки появлялись короткие мета-сообщения о степени опасности, состоянии корабля, экипаже и его действиях, навигационных наставлениях, расстояниях между объектами, виде в инфракрасном, ультрафиолетовом или радиодиапазоне и других данных метаинформационного блока. Светлана замедлила скорость в десять раз и открыла сообщение Саши.

******

Сон не шёл, перед глазами Света всё время возникала картинка борьбы катера с метеорным потоком, полыхающих всеми цветами кислородных щитов, выстрелов лазерных пушек, призрачных щупалец ионизированного кислорода.

Что-то не давало ей заснуть, замеченное подсознанием, но ещё не осознанное. Ей почти удалось заснуть, убеждая себя подумать об этом утром, которое мудренее. Почти в тот момент, когда она провалилась в сон словно ниоткуда пришёл ответ.

Светлана встала и подошла к головизору, приводя мысли в порядок. Итак, что известно? От больших камней катер защищается выстрелами лазеров, которые сбивают метеорит с курса, испаряя часть вещества на поверхности. Маленькие встречаются кислородными щитами. Сами щиты – это пузыри сильно ионизированного кислорода, короткое время удерживаемые стоячими пограничными волнами. Кислород используют потому что он парамагнитен, легко управляется магнетронами, ионизируется и под рукой его всегда достаточно. Внутри щита несколько слоёв стоячих волн, которые неплохо отражают на рикошет или разрушают небольшие камни. Щит сам по себе светится призрачным голубоватым светом. Но когда метеор разрушается, часть материала испаряется и кислородная плазма светится спектрами излучения элементов, составлявших метеор. Часть вещества сгорает, вступая в реакцию с кислородом и тоже даёт свой спектр, так что по спектру можно оценить химический состав метеорита.

Вот что её удивило – в самом начале столкновения с пылевым облаком, окружавшим остатки астероида, кислородный щит вообще не подкрашивался, хотя столкновения были зарегистрированы и что-там явно горело. Но если камешков не было, что тогда горело? Женщина ещё раз пересмотрела запись, останавливая в важных местах. Нейросеть автоматически выдавала приблизительный состав метеорита.  Вначале – размазанный, слегка синеватый спектр плазмы горения продуктов углерода. Сеть выдала результат приблизительного анализа химического состава – графит, модифицированный графит, графен и «неизвестная модификация углерода». Предварительная корреляция с известными астероидами и метеоритами – менее 5%.

Затем кислородный щит вдруг стал ярко раскрашенным спектрами никеля, железа, хрома, кальция, натрия, меди, кремния. Корреляция с другими астероидами этого же типа более 90%.

Свету затрясла нервная дрожь, она не могла поверить – разрушенный троянский астероид был прикрыт с внешней стороны маскировочным облаком. Модифицированный углерод - дымовая завеса искусственного происхождения. Вот почему он был обнаружен катером так поздно. Но надо знать точно. Роботы-ползуны катера уже наверняка собрали уцелевшие микрочастицы с поверхности катера.

Запрос: - Нужны данные физико-химического анализа внешней части метеорного потока. Ответ: - Нет информации. Это было очень странно.

- Причина отсутствия информации? - «Информация закрыта».

Этого не может быть. Свете захотелось толкнуть себя, чтобы убедиться, что она не спит.

- На какой срок и кто именно закрыл информацию о внешнем составе пылевого облака?

- Комитет Общественной Безопасности. Закрыто 1 час 32 минуты назад на неопределённый срок.

Света откинулась на софе, стараясь собраться с мыслями, что происходит и что ей делать. Получается, катер №8 должен был погибнуть, столкнувшись с метеорным потоком? Хотя нет, что за идиотизм – нападать на обычный космический катер, пусть и последней модели? Захватывать какие-то технологические секреты? Так такого столкновения там мало что останется. Если не удастся скрыть атаку война неизбежна. Это же натуральное безумие.

Быть может дело в том, что катер везёт что-то настолько важное, что ради этого пошли на такой риск? Бред какой-то, это пахнет плохими шпионско-авантюрными романами. Но зачем закрывать информацию? Она только слышала, что делают в таких случаях, но ни сама, ни её знакомые с этим не сталкивались. Света послала срочный вызов.

- Совет Чести и Права, дежурная Надежда Ким, - перед Светой появилось голографическое изображение пожилой женщины полуазиатского вида.

- Требую проверки о возможном превышении служебных полномочий Комитетом Общественной Безопасности - неправомерное сокрытие информации, - слишком официально сказала Света, - метафайл послан.

- Не отключайтесь, я просматриваю, - ответила Надежда. – Да, вы правы, - добавила она через несколько минут. - Знаете порядок действий в таких ситуациях?

- Только в общем, - смутилась Светлана.

- Ничего удивительного, - ответила дежурная Совета, - такое бывает редко. Обращение зарегистрировано автоматически. Мы должны сформировать временный общественный наблюдательный комитет минимум из трёх человек, один из них это Вы. Вы как заявитель можете предложить одного, кому полностью доверяете, я предложу другого из нашего списка специалистов, выбранного случайным образом. Вы можете сделать отвод и потребовать другой кандидатуры. У вас есть предложения?

- Да, - быстро ответила Света, - Жомбаев Эскен Кайсарович подойдёт?

- Вы решаете, кто подойдёт с вашей стороны, а не я. Да и кто возразит против Жомбаева? Со стороны СЧП предлагаю Иващенко Игоря Всеволодовича, он космоинженер-химик с Фобоса. Знаете его?

- Нет, - даже не слышала.

- Да, много сейчас народу в Поселениях, раньше мы всех знали, - Надежда что-то смотрела и посылала по Сети. – Дайте мне полчаса, я свяжусь с членами нашего комитета и КОБом. Светлана, Вы похоже устали и перенервничали, у меня на станции день, а Вас скоро утро. Если хотите, отложим, а Вы пока поспите?

- Нет, не смогу спать, давайте продолжим.

Через полчаса в гостиной у Дымовых на телеконференции, кроме самой Светы, присутствовали четыре голограммы – Надежда Ким, Жомбаев, ничем не примечательный инженер средних лет с бесцветным лицом Игорь Иващенко и дежурный по КОБ старший лейтенант Николай Трофимов. Трофимов, симпатичный светловолосый кучерявый широколицый мужчина лет тридцати с небольшим жил тут же, на Южной. Он, как и Света, был родом с Волги, только с Верхней. Время от времени, когда они сталкивались он строил ей глазки. Правда сейчас ему было не до флирта, казалось, его голограмма сейчас покраснеет от досады.

- Все говорим, по изолированной оптической связи, - сказал Трофимов, - подтвердили, что все другие выходы в Сеть отключены. У меня это на пульте показано, но вы перепроверьте.

- Все знают суть дела? – Начала Надежда, - Тогда я обязана процитировать Основной Закон: «Неправомерное сокрытие информации от общества равно как модификация информации, кроме однозначно определённых случаев, расцениваются как попытка захвата власти и относятся особо тяжким преступлениям против общества.»

- Спасибо, Свет, уважила, - мрачно ответил Трофимов, - могла бы с нами хоть поговорить для начала. Ещё двое заметили, но они с нами связались, все свои люди, договорились. Только ты сразу бросилась жаловаться.

- Каким именно образом договорились? – спросила Надежда.

- Открыли им доступ к информации, а они пообещали не раскрывать её без нашей отмашки.

- Почему я должна с кем-то договариваться по поводу своих прав? – возмутилась Света. – Это как если ты придёшь ко мне домой и заявишь, что будешь жить у нас месяц, но ничего, я смогу с тобой договориться, когда пользоваться туалетом. Это не мы с вами должны договариваться, а вы спрашивать нашего разрешения.

- Есть мнение, что вы в КОБе слегка зарвались, - вставил слово инженер Иващенко. Давайте вернёмся к теме. Ребёнку ясно что если бы речь шла о природном объекте, закрывать что-то не имело бы смысла, тем более во внутренней Сети, так?

- Это основная версия, - вздохнув, согласился контрразведчик.

- Старший лейтенант Трофимов, почему не указан срок, на который закрыта информация? – спросила Надежда.

- Не успели ещё определиться, по инструкции у меня есть три часа. Просто гражданка Дымова подняла шум раньше, чем мы успели рассчитать необходимый срок.

- Типа закрыли на всякий случай, как бы чего не вышло?

- Не совсем, нам надо было провести ряд спецмероприятий.

- Примерно каких?

- Это было бы разглашением…Я должен быть уверен в Вашем допуске и видеть информацию о неразглашении…

- Ладно, отложим это пока, - согласилась представитель СЧП, но на следующий вопрос Вы обязаны ответить прямо сейчас: почему закрыли информацию?

- Первое, - поперхнувшись, ответил Николай, - эта информация может вызвать ненужную эмоциональную реакцию на Поселениях. Он повысил голос, перекрывая лёгкий возмущённый шум, - вот Света, какая первая мысль пришла тебе в голову, что ты сразу бросилась жаловаться.

- Что катер не столкнулся с разрушенным астероидом, а был атакован. КОБ скрывает информацию, которая может привести к войне.

- Вот видите, - назидательно сказал старший лейтенант, - эмоции неподготовленных людей могут привести к серьёзным последствиям. Мы на примере гражданки Дымовой видим, что неквалифицированным человеком была принята самая эмоциональная и самая неправдоподобная гипотеза из всех возможных. Даже мысль, что это проделки инопланетной цивилизации не так абсурдна. Ну знаете, надеяться попасть по летящему катеру в космосе, да ещё разрушенным астероидом… это также дико, как пытаться попасть из охотничьего ружья дробью по брошенной иголке с сотни метров. Если кому-то очень надо поразить катер это проще всего сделать, когда он остановится у какого-нибудь завода-автомата. Но это война.

 Света покраснела.

- Понятно, - холодно сказал бесцветный Иващенко, - сотрудники КОБ держат народ Поселений за идиотов, которые могут впасть в истерику, получив неправильную информацию. Типа посвящённые должны сначала подготовить глупую толпу, как малолетних детей …

- У меня тоже сложилось такое впечатление, мрачно вставила слово Надежда, - что показательно, Светлана высказала просто первую версию, которая пришла ей в голову, что и попросил наш старший лейтенант. Ни слова о других гипотезах, ни слова о войне, но интерпретировано это всё как единственно возможный вариант. Непонимание легко снимается разъяснением информации и обсуждением с привлечением экспертных советов, как у нас делается всегда. Вместо этого всё просто было закрыто.

- Второе и главное, - продолжил разведчик, - есть основания полагать, что может быть взломана внутренняя Нейросеть. Все притихли. – Да, продолжал Трофимов, мы предполагаем, что объект, с которым столкнулся катер №8 был хорошо замаскированной станцией для перехвата сообщений Нейросети, - для проведения наших контрмероприятий желательно, чтобы не было шума и наши оппоненты не были уверены, что мы всё поняли.

- Каким образом могли быть вскрыты алгоритмы кодировки Нейросети и почему об этом не объявлено? В космосе практически нереально перехватить полное сообщение, а все знают, что без этого декодировать невозможно, – спросила Света.

- Сообщение по лазерному лучу можно перехватить, если пункт перехвата находится достаточно близко. Кроме того, можно попытаться снять сигналы внутренней сети Катера. Если оппоненты способны провести операцию такой технической сложности, то явно не для развлечения. Наиболее вероятная цель – вскрытие алгоритмов кодировки не только внешней, но внутренней Нейросети. Если им это удастся, это будет их очень крупный успех.

- Два часа назад, - неожиданно подал голос Жомбаев, - с четвёртой базы стартовали два перехватчика, курс на этот самый троянец. Старт перехватчика даже с Плутона ни с чем не спутаешь, а курс становится очевиден через час. Ты всерьёз полагаешь, что наши оппоненты – слабоумные? Николай, можно не сомневаться, это ты как дежурный по нашему сектору КОБ дал команду на старт перехватчиков.

- Да.

- Зачем?! До цели почти две недели полёта, намного проще заскочить по ходу исследовательским кораблём с ближайшего поселения. Это будет четыре недели, а не две. Но результат одинаков, как только они мы подлетим на опасное расстояние, сработает механизм самоликвидации и мы получим кусок металла, оплавленный термитными патронами. Всё-таки у исследовательского корабля намного больше возможностей для исследования. Центр внутри потока может быть только автоматическим. Воевать там не с кем и перехватывать нечего. Зачем нужны такие затраты на бессмысленный полёт перехватчиков? Это не обеспечение безопасности, а наоборот, выведение на месяц из расчёта звена новейших катеров.

Старший лейтенант ёрзал в кресле, - мне сложно объяснить непрофессионалу специфику нашей секретной работы.

- Даже последние физические теории профессионал может объяснить на пальцах, а если он не может, то это либо он сам не понимает темы, либо специально напускает тумана. Ничего сверхъестественного в работе КОБ нет. Все основные принципы и цели спецслужб не изменились со времён древнего Шумера, - несколько пафосно сказал Иващенко. 

Корсарыч улыбнулся, - так алгоритмы кодирования Сети сменились или вы собираетесь играть с противником, открыв ему всю Сеть?

- Конечно всё сменено и кодировки усложнены, это инструкция.

- Значит, вскрытие старых кодов уже не раскроет нового и противник, способный к созданию таких технологий и проведению операций такого уровня не купится на такие дешёвые трюки, не так ли?

- Скорее всего, нет, но всегда есть шанс…

- Вы уверены, что Сеть вскрыта? - спросила Надежда Ким.

- Нет, но есть вероятность.

- Я много повидал, Коля, не надо мне «лепить горбатого». То, что ты делаешь, это создание иллюзии работы. Ты четыре года в Поселениях, мог бы разобраться, что здесь это не любят.

- Трофимов, ваш руководитель майор Азизов, Вы сообщили ему о происшествии? – спросила Надежда.

- Нет, ночь же, - не война всё-таки.

- Понятно, - снова вставил слово Иващенко, - приходит начальник на работу утром и после доклада о происшествии спрашивает: «А что сделано?» И в первом случае ему, потупив глазки, отвечают: «А ничего, через месяц с объектом пересечётся наш корабль, так что ждём-с.» А тут наш старлей браво рапортует: «Потенциально опасная информация блокирована. Ведём дезинформационную контригру. Высланы перехватчики». Работа кипит, всё под контролем. Типа, совсем другое впечатление.

- В Западном блоке вообще при терактах армию выводят на улицу…, - начал было Трофимов, но Иващенко несколько бестактно прервал его.

- Вот мы про то и говорим. У отупевшего до полуживотного уровня обывателя создаётся иллюзия безопасности и иллюзия эффективной деятельности правительства и спецслужб. Армия по определению не может эффективно бороться с террористами и шпионами. Создание иллюзии деятельности и убеждение общества в полезности иллюзии как раз один из методов превращения граждан в идиотов. Только вот нам не хочется быть идиотами.

- Николай, спросила Света, - а что вы там собираетесь предпринимать конкретно?

- Завтра соберём закрытый экспертный совет, обсудим…

- Знаешь, Коль, снова вклинился Корсарыч. Обратись ты к людям, у тебя к завтрашнему вечеру появились бы минимум сотни добровольных помощников. Вместо этого ты решил запереться с сектой посвящённых и переливать из пустого в порожнее. Наверняка этот скрытый центр был не единственным. Другие надо искать.

- А как? Летать по Солнечной системе в надежде наткнуться? Они практически невидимые.

- Вот для этого и надо было обратиться к сетевому разуму, - ответил Жомбаев, - как ты думаешь, кто мог это сделать?

- Это тайна следствия…

- Коля, кончай валять дурака, вы там у себя не делаете никакой сверхъестественной работы. Научный анализ работает везде и всегда. Тебе любой подросток скажет, что технические возможности сделать такой бутерброд из астероида есть только у Западного блока, Североамериканского союза, Китая и пары суперкорпораций. Вот и весь твой круг подозреваемых.

Все молчали.

- Старший лейтенант Трофимов, - бесстрастно сказала Надежда Ким, предварительное расследование общественного комитета показало превышение служебных полномочий, которое привело к нарушению Основного Закона и прав граждан. Будет назначено расследование Совета Чести и Права и комиссии Комитета Общественной Безопасности. Из моего личного опыта, самое меньшее, что Вас ждёт – предупреждение о неполном служебном соответствии, максимум – депортация туда, откуда Вы прибыли – в Россию, в смысле, в Союз.

- Типа, не вписался в ваш «коммунизм», - криво усмехнулся Николай.

- Комиссия, - продолжала Надежда, не обращая никакого внимания на слова Трофимова, - постановляет восстановить доступ к информации в течение трёх часов с этого момента. Если представители КОБ по-прежнему считают раскрытие информации опасным для общества, в течение двух часов они должны направить протест в СЧП, будет созвано экстренное заседание, которое вынесет окончательное решение. Члены комиссии согласны? – Все закивали.

- Если нет вопросов, временная комиссия прекращает работу. Вопросы и жалобы по работе комиссии – в установленном порядке.

---

Света сидела в гостинной, кутаясь в халат, хотя ей было не холодно. Уже утро, ложиться спать уже не было смысла. За окном медленно растекался жёлтый рассвет, но это была не утренняя заря, зори тут голубоватые и начинает даже немного казаться, что ты на Земле. «Южную» начинало подсвечивать орбитальное зеркало. Без него освещённость на Марсе в четыре раза меньше, чем на Земле.

Получается, Корсарыч подошёл к ней на смотровой площадке не просто для того, чтобы заранее успокоить, а совсем для другого. Помощь, да, но как-то с двойным смыслом. Скорее всего, Жомбаев шёл в офис КОБ, расположенный в шпиле. Ей, как подопытной мыши, дали выбор из двух коридоров и после этого она выбирала только из предопределённых поворотов. Она понимала, зачем это было нужно. Социальная инженерия. Сознательное формирование общества. Ничего плохого, только хорошее. Только всё равно как-то расчётливо что-ли. Поселения, да, здесь так. Привыкнет ли она до конца когда-нибудь?

---

- Уже не спишь, Толян? – Жомбаев сидел дома в глубоком кресле, перед ним появилась голограмма человека без возраста. Казалось, собеседник парил над низеньким столиком, - у тебя в окне свет зажёгся.

- Я ранняя пташка, ты же знаешь, иначе б не звонил. Уже видел твоё сообщение. Ты когда понял, что КОБы накосячили?

- Почти сразу. Шёл устроить разнос и случайно встретил Светку Дымову на смотровой. Чуть её направил, сам не ожидал, что так всё удачно выйдет. Не думал, что сразу заметит по спектру. Всё-таки она по первому образованию авиаинженер, хоть и несостоявшийся.

- Ты хитрый, любишь действовать чужими руками.

Жомбаев улыбнулся, - всё сделали они сами, я просто подвёл её к нужному месту и даже не сказал, что надо искать. Это очень хорошо. Похоже, наше общество будет жить и не закончит как прочие.

- Да, Эскен, чем дальше, тем больше я уверен. Я посмотрю за теми двумя зайцами, что стали договариваться со спецами. Решили не ссориться и наладить контакт с полезными и сильными. Может им тяжело тут, а может приспособленцы.

- Нам бойцы и строители нужны, активные нонконформисты, а не те, кто приспосабливается в уютной норке.

- Так людям проще, экономия энергии и уменьшение рисков, точнее их перенос в будущее, но зайцам это не очевидно.

- Как глупо действовали спецы, вообще без головы, по-обезьяньи.

- В таких случаях всегда так. Вылазит из глубины человека обезьян, мозги выключаются, остаются эмоции и рефлексы. Так они себя и проявляют. Опаснее всего такие мелкие скрытые доминирующие приматы, когда их становится больше критической массы. Опаснее, чем настоящие крупные преступники, тех мало, а эти могут резко расплодиться и уже не остановишь распад.

- Интересно, что у этого старлея безупречная биография, сплошные успехи. Надо бы вам посмотреть за его начальником, может ему подхалимы и карьеристы нравятся.

Собеседник кивнул, - ты, Эскен, настоящий социнженер, хоть и неформальный. Очень жаль, что улетаешь.

- Я всю жизнь делал то, что необходимо обществу. Сейчас могу делать, что я считаю нужным.

- Когда?

- Через три недели, курсовым на Ио.

- Я не хотел бы тебя просить лично, Эсен…

- И не надо. Всё решено. Видишь, как тяжело с нами-неконформистами, - казах улыбнулся.

- Зато интересно, - печально усмехнулся собеседник. Эскен, я не должен тебе этого говорить, но Совет Экономики хочет остановить тебя в последний момент. Они не могут запретить рисковать тебе лично, но они заявят о неприемлемости риска материальных потерь и запретят использовать спускаемый модуль.

- Ты настоящий друг, Толян. Я всё думал, скажешь ли ты? Я к этому готов - оплачу старый спускаемый модуль сам, а новый там и ни к чему. У меня много скопилось – зарплата, выплаты за внедрённые изобретения, за экономию и прочее. У нас тут ведь тратить почти не на что, всё необходимое правильному батыру бесплатно.

- Роза с тобой?

- Она меня на такое одного не отпустит. Тем более для управления модулем и механизмами нужно два человека.

- О Фире думали, как ей будет, если отец и мать оба…?

- Мы говорили, она знает. Она родит на следующей неделе, своих забот хватит.

Собеседник кивнул. - Ладно, давай, батыр. Забеги перед отлётом.

- Обязательно.

------

Голограмма Жомбаева исчезла, его собеседник налил кофе в маленькую фарфоровую чашку и подошёл к окну. За угловатыми горами расплывался голубой марсианский рассвет. Он любил смотреть на рассвет. За эту квартиру на высоком этаже с видом на восток заплатил немало. Хотя, если бы он сказал, что она ему очень нужна для работы, то ему дали бы её и так. Эскен не одобрял его, считая, что правильный батыр должен был участвовать в жребии, как все. Также как старый батыр не одобрял, что старый друг Толян (который был, без сомнения, правильным батыром) пил настоящий кофе, который стоил очень дорого, а «генетический», выведенный для Марса - подходи к любому автомату и наливай сколько угодно. Это яблони на Марсе вырастить несложно, попробуй кофейное дерево, да ещё чтобы оно дало плоды. Но этот человек мог позволить себе пить кофе.

Он любил и ценил комфорт, хорошие вещи, удобство, комфорт и безопасность ещё с Земли. Может быть любил и ценил потому, что легко обходился и нисколько не страдал без них. Двадцать лет назад он нашёл Корсарыча и его друга после аварии в заваленных пещерах и вытащил обоих на поверхность. Уже отдали приказ прекратить поиск, потому что у пропавших должен был кончиться кислород, связи нет. Людей на поселениях было мало, искали все, кто мог. Объявили о гибели, а он был уверен, что в дальних закупоренных пещерах должен был остаться кислород. Эскен с товарищем должны были пытаться пробраться туда. Там он их и нашёл с раздробленными ногами, а потом вытащил обоих, делясь последними глотками воздуха и каплями воды.

Это было грубейшим нарушением. Занимая тогда свою должность, он категорически не должен был рисковать собой. За это, вкупе с неисполнением приказа начальника экспедиции Совет Чести и Права снял его с должности, запретив занимать её пять лет, правда сопровождая это награждениями и прочими сладостями. Всё справедливо. На должность он так и не вернулся.

«Не верится, что столько пройдено» - сказал вслух человек у окна, допив кофе. Он сел в мягкое кресло по форме его фигуры, что-то посматривая в Нейросети. Когда показалось Солнце и небо стало привычно рыжим он отправил вызов с приложенным сетевым пакетом.

- Здравствуй, Толя, – ответила Надежда Ким, - всё встаёшь ни свет, ни заря.

- Привет, Надюша, - да, всё так же, помню, тебя это немного раздражало.

- Если вскакивают в пять утра, то ещё бы. Я правильно догадалась, что ты звонишь в СЧП не для того, чтобы поговорить со мной раз в полвека? Могу поспорить, ты поговорил с Эскеном.

Человек улыбнулся, - ты всегда была проницательной, - запрос в пакете.

- Там просьба разрешить круглосуточное скрытое наблюдение за старлеем Трофимовым?

- Это тоже надо б сделать по принципу безупречности, но главный запрос другой – нужны данные всех рекомендаций Нейросети Трофимову и принятых решений нашего клиента за последние четыре года. Всех.

- Серьёзный запрос. Это не только допуск к служебным секретам, но и вторжение в личную жизнь, для такого нужно рабочее заседание малого Совета. Оно будет сегодня в десять утра. Я голосовать не буду по личным причинам, - и она немного грустно улыбнулась.

- Даже если личные причины последний раз случились почти шестдесят лет назад…

- Даже. Давай к делу, по твоей довольной физиономии вижу, что ты нашёл что-то интересное. Не пойму, что в этом деле может быть необычного, что ты вдруг решил подключиться? Очевидный случай начальственного отупения, да, я согласна, что нестандартный.

- Если подумать, то более чем просто нестандартный.

- Я де сказала, что согласна, уж очень быстро наш старлей отупел и зазнался, но других вариантов не вижу. Эскен тоже так считает. С Земли Трофимова прислали с уровнем интеллекта выше среднего, способности работы с Нейросетью – очень высокие, работа постоянно связана с принятием решений. То есть парень способный и неглупый, но сильно отупел. У меня было ощущение, что я общаюсь с зарвавшимся полудурком.

- Я тоже поначалу согласился с Корсарычем. Но что такое начальственное отупение? Это когда человек со скрытыми сильными высокопримативным чертами получает социально-значимую должность, но далее наверх не особо стремится. Его мозг получает сигналы, что хозяин – высокоранговая обезьяна, бороться за жизнь и ресурсы ему не надо, надо лишь сохранять место в иерархии, поэтому он входит в режим экономии энергии и поддерживает ощущение высокой собственной значимости, которое вызывает выброс эндорфинов. В результате клиент в основном имитирует свою работу, а мозг постоянно находится «под дозой».

- Да, ты всё говоришь верно. Это «начальственное отупение», оно же «бюрократическая деменция» и другого разумного объяснения у меня нет, если не брать фантастические версии типа «глупый шпион,» - было заметно, как Надежда незаметно зевнула с закрытым ртом. Тема ей была неинтересна.

- Посмотри, старший лейтенант, первый год сделал кучу ошибок, потом ни одной ошибки за последние три года! Майор Азизов высокого мнения о нём – исполнителен, находит оптимальные решения, сам вызывается решать новые задачи и быстро с ними справляется. Это совершенно не похоже на зажравшегося бюрократа, ты не находишь?

- У меня нет разумного объяснения этому противоречию, но других вменяемых вариантов не вижу. Ты что-то нашёл?

Человек в кресле улыбнулся, - я не мог успокоиться, пока не нашёл решение.

- Заинтриговал, ну говори уже.

- Вот тебе пример. Ребёнок пока плохо ходит, часто падает, но привык и падать научился. Тут приехала бабушка и бегает за чадом по дому, ловя его каждый раз, когда он теряяет равновесие. Наступает момент, когда бабушка решает, что хватит бегать за дитём и тут он неожиданно падает и сильно ушибается, потому что падать разучился, он теперь надеется на бабушку, которая всегда рядом.

- Я знала такие случаи, но к чему это? Старшего лейтенанта тут никто не выпасал на поводке.

- Второй пример, такое бывает на Земле: неглупая женщина, неплохой специалист, родила детей и полностью зациклилась на семье, вообще забыв о работе и потеряв интерес к внешнему миру. Вопрос: как быстро может отупеть такая женщина.

- Года за три, я знала несколько таких случаев. Я не понимаю, к чему ты клонишь?

Собеседник вздохнул: - Да, примерно за три года… Если вкратце, наш старший лейтенант – талантливый ретранслятор Нейросети. Он перестал думать сам, научившись выбирать самый удачный вариант из тех, что предлагает Сеть. Я могу сказать, когда это произошло - три года назад, когда он понял, что не надо ломать голову, достаточно выбирать удачный вариант, предложенный Нейросетью. Ты спросишь: «А как он выбирает такой вариант из предложенных». Так вот, ещё давно, когда только Глобальная Сеть называлась Интернетом и только появились первые поисковые машины, образовался целый слой людей, которые поняли, что классическую эрудицию можно с успехом заменить быстрым поиском в специальных поисковых машинах. Со стороны они выглядели блестящими эрудитами и образованными людьми. Такой искатель просто человеческий интерфейс к поисковику. Наш клиент – всего лишь интерфейс к Нейросети. Он первый, с которым мы столкнулись, потому что пока не получалось создать надёжные алгоритмы поиска оптимального решения. С Трофимовым обязательно надо поработать, чтобы понять, как он научился вылавливать наилучшие варианты. Не зря у него большие способности к работе с Сетью. Он просто интуитивно научился очень быстро подсматривать ответ в шпаргалке, выдавая его за своё решение.

- Здорово ты разложил, как только догадался? Всегда знала, что ты очень умный, - Надежда вздохнула.

- Да, заслуженно чувствую себя высокоранговым бабуином. Могу достать банан, который не могут добыть другие.

- Понятно, старший лейтенант просто отупел, превратившись в ретранслятор сетевых алгоритмов принятия решений. Но почему он принял такое идиотское решение, похоже просто не приходя в сознание? Было видно, что сам испугался тому, что случилось.

- Среди прочих предложенных Сетью вариантов был тот, который Трофимов счёл оптимальным. Оптимальное решение имеет какой-то набор признаков, по которым наш «ретранслятор» и научился ориентироваться. Здесь эти признаки были введены в заведомо неправильное и высокорисковое для самого оператора решение. Я уверен, что Трофимова «подставили».

- Кто?! Нейросеть действительно взломана?

- Нет. Если бы это действительно удалось, то причинили бы намного больше вреда, а не спалились бы так глупо с нашим старлеем. Кроме того, есть эвристические модули внутренней безопасности.

- Кстати, о модулях: лет десять лет назад ты на Совете Экономики рвал комбинезон на груди, убеждая как необходимы для будущей безопасности Сети эти самые эвристические модули. Они сами должны распознавать и бороться с ещё неизвестными угрозами. Но последние несколько лет, когда тебя спрашивали про их пользу, от тебя было слышно только, что они ещё недостаточно самообучились. Интересно бы знать, есть ли какой-нибудь позитивный результат.

- Результат ты видела пару часов назад.

- Толя, не все успевают за твоими мыслями. Я не понимаю.

- Эвристические модули распознали, что один и тот же человек не использует сетевые подсказки для принятия своего решения, а просто научился выбирать оптимальный вариант. Тогда ему в качестве лучшего варианта и предложили заведомо провальный и он клюнул, даже не включив мозг. Сделано было очень грамотно – от ответа не зависела жизнь людей, вероятность вскрытия неправильных действий была высокой, он устал в конце ночной смены и всё прочее.

- Ты хочешь сказать, что старшего лейтенанта подставила сама Нейросеть?

- Это будет очевидно, когда будет проведён анализ по тем данным, раскрыть которые я прошу в запросе.

- Я разговариваю с тобой и одновременно смотрю на ту информацию, которая доступна мне с моим допуском. Всё как ты говоришь – действительно три года назад он начал полностью полагаться на Сеть в своих решениях. Но почему эти самые модули подействовали именно так, а не подали сообщение, сигнал тревоги или вроде того?

- Я пока не знаю. Сеть стала очень сложной системой, сверхструктурой, объединяющей огромное количество информационных узлов – от людей, до сообществ, роботов и вплоть до датчиков. Нейростеть далеко не только система связи и передачи информации, интегрированная с тем, что раньше называли «система автоматической поддержки принятия решений». Она в значительной мере уже живёт своей жизнью и какие-то действия неожиданны даже для её создателей. Мы развиваемся вместе с ней, узнаём и настраиваем её тоже вместе с ней самой. В общем, наше общество, объединённое Нейросетью постепенно превращается в гигантскую сверхсистему или сверхорганизм, как кому нравится. Надеюсь, бессмертный.

- Я всегда знала, что ты очень умный и доминантный павиан. Мне везло на умных и талантливых мужчин.

- Бабуин, а не павиан, - сделав обиженное лицо, улыбнулся тот, кого она называла Толей, - это талантливые мужчины видят в тебе особенное. Ладно, пока, «буду ждать ответа вашего совета.»

- Извини, не хотела обидеть, - рассмеялась Надежда, - мужчина всегда остаётся немного ребёнком и немного обезьяном. Счастливо тебе, «бабуин».

 

Павел Краснов