Основные ссылки
Вы здесь
Один из первых ведущих программы «Взгляд» Евгений Ю. Додолев (сегодня он обозначает себя как медиаидеолога) в беседе с парижской журналисткой Ларисой Штейнман вспоминает, как начиналось перестроечное телевидение.
– Расскажите про книгу, которую вы сейчас пишете о программе «Взгляд».
– Самое поразительное в этой затее то, что эту книгу хотят издавать британские издатели, хотя, казалось бы, ну кому в Великобритании может быть интересна история российской телепередачи, пусть и легендарной? Однако выпуск ее приурочен к 20-летию распада Советского Союза, поскольку программа «Взгляд» в известной степени послужила инструментом развала империи.
С другой стороны, чему тут удивляться? Мы играем большую роль в их жизни. Один мой знакомый, французский дипломат, работавший раньше в России, пишет теперь исследование о советском роке. Ну, казалось бы, кто во Франции, кроме узких специалистов, будет читать эту книгу? Значит будут. В любом случае заказ есть заказ и я его исполняю как могу. Хотя смешно, что для моих английских издателей «Взгляд» – это программа, где трудился супруг самой известной российской журналистки Анны Политковской, про которую у нас в стране в те годы вообще никто не знал! Помню, как Политковский рассказывал мне, как она выведала у него (не как у коллеги, замечу, а как у мужа, родного человека) инфу о его знакомых, после чего «сдала» фактуру «Общей газете» (где тогда работала) не заморачиваясь особо, что не только подставляет супруга, но и плавит его друзей. Ну да ладно.
Поначалу мне казалось, что работа над TVlution будет приятной мемуаристикой, а на деле оказалось, что люди, которые работали на этом проекте, сейчас настолько ненавидят друг друга, что придется поссориться со всеми. Или выбрать одного, и рассматривать всю историю с его колокольни. Точки зрения на одни те же факты и сюжеты, у разных участников оказались диаметрально противоположными. И если дать высказаться одному, то все остальные точно останутся недовольными. Но я, как камикадзе, осознанно иду на риск конфликта, ибо испытываю ностальгическую симпатию ко всем фигурантам истории и не могу никого предпочесть. Ведь все «взглядовцы» были людьми героическими и, я бы даже сказал, бескорыстными, что в нынешней системе координат – одно и то же. Они работали не за славу, не за деньги – а за идею. Не ведая, что являются пешками в чужой игре, что ими двигают кукловоды гораздо более опытные и смышленые. Я лишь постфактум узнал, что инициатива создания «Взгляда» принадлежит Лубянке. Что это было детище КГБ СССР, которое контролировалось соответствующим отделом ЦК партии. И если бы мне об этом сказали в ту пору – я бы просто не поверил!
От РП: Ну кто бы мог подумать, какие удивительные совпадения. Наверное, сейчас только очень наивные люди не знают, что перестройка была срежиссирована и организована верхушкой партийного руководства и спецслужб.
Мне и сейчас неприятно слышать, когда ведущий и выпускающий «Взгляда» Владимир Мукусев обвиняет руководителя программы Анатолия Лысенко в том, что тот строчил на всех (в том числе и на самого Мукусева) доносы чекистам. Как мне досадно слышать из уст того же Лысенко, что Александр Политковский – пьяница и лентяй. Во-первых, я не считаю, что пить для журналиста – это плохо. А во-вторых, Политковский – гениальный репортер и «открыватель» новых телевизионных поджанров, что намного важнее.
Кстати, когда я предложил Николаю Ускову, редактору российской версии GQ, включить Политковского в список героев 90-х, он спросил – «а кто это такой?». Я был потрясен… Услышать такой вопрос из уст профессионального журналиста! Ведь во времена «Взгляда», когда Политковский слыл мега-звездой, Усков уже был студентом и, стало быть – потребителем медиа-продукции…
Мне очень обидно за тех, кто были легендами, а ныне забыты. Ведь люди сделали большое дело, пусть кто-то считает – неблагое. Но так или иначе, «Взгляд» вошел в книгу рекордов Гиннеса – его аудитория превышала 200 миллионов зрителей, и этот рекорд непобиваем. Значит было что-то в том порыве… Я иногда пересматриваю старые выпуски передачи по каналу «Ностальгия» и поражаюсь, насколько они были непрофессиональными, наивными… но безмерно искренними.
В тот же период шла передача Владимира Молчанова «До и после полуночи» – на порядок выше по качеству контента и по ведению. Она выходила раз в месяц, время показа (до и после полуночи) было не самое лучшее… Но у «Взгляда» была фора один к четырем! Вот передача и стала, как теперь говорят, культовой...
За счет чего произошел революционный прорыв? «Все было впервые и вновь» – ничего подобного на советском ТВ до того не было.
Между прочим, именно в Париже покойный Листьев и Лысенко во время просмотра по местному ТВ американской передачи Wheel of Fortune, записали в гостиничный блокнот все «ходы», и попросту своровали этот проект, известный нам как «Поле чудес»! Сейчас бы купили лицензию. А тогда и слова-то «лицензия» не было в лексиконе телепрофи.
Делалось все на коленке, непрофессионально, но с душой. И люди это чувствовали! Как-то во время памятных «кинотаврических» застолий, я поинтересовался у Андрея Державина, как, мол, эти «Руки вверх» с тремя аккордами и примитивными текстами собирают такую аудиторию? Он ответил: «Они искренние!». Что и есть залог успеха.
– Так вы действительно были искренними?
– В «молодежке» (Молодежной редакции ЦТ СССР – Ред.) почти все геройствовали от души. Возможно, кто-то уже тогда чувствовал, что успех можно будет конвертировать в деньги и статус, но кто-то был поглупей, как я, который выступая хунвейбином перестройки, ощущал себя этаким революционером.
Помню, как мы Сашей Любимовым везли из Питера в Москву запись интервью Нины Андреевой и Александра Невзорова. Нина Андреева была политической оппозицией, а материал был по тем временам очень стремным. И мы долго придумывали в аэропорту, как спрятать бетакамовские кассеты под куртки так, чтобы питерские чекисты, которые нас пасли, не нашли их при обыске и не отобрали. Кстати, режиссером в той командировке был не кто иной как Костя Эрнст. От РП: Ну кто бы мог подумать, какие удивительные совпадения! Кстати, Кассеты могли бы и не прятать - всё было закрышовано так, что в случае потери - доставили бы фельжъегерской почтой. Мальчикам надо было дать поиграть в подпольщиков.
Сейчас все это вспоминать смешно. И стыдно. У меня пунцовеют щеки: чувствую себя таким лохом и наивным придурком! Ведь я искренне считал, что совершаю подвиг. Как там у Гребенщикова: «У нас нет надежды, но этот путь – наш».
Но несмотря ни на что, я ностальгирую по тем временам, по тому адреналину. Никакие расширители сознания не были нужны – казалось, что оно и так раздвинуто до широты горизонта…
Многим из «взглядовцев» я очень признателен. Например, тому же Саше Любимову я обязан тем, что он пригласил меня во «Взгляд» на соведение в тяжелый для меня момент, когда после решения специально созданного при Союзе журналистов Совета по этике, мне был объявлен запрет на профессию. Озвученный не где-нибудь, а в державной программе «Время». Меня сразу перестали печатать, я исчез из эфиров. И начальство однозначно давало понять Саше, что приглашать меня – не очень хорошая идея. Но он поставил ультиматум: или я работаю с Додолевым, или не работаю вообще. Это редкий поступок, тем более по тем суровым временам… Я вообще ценю людей, которые из профессиональной репортерской солидарности могли поставить на карту свою карьеру.
Например, когда редактору МК Павлу Гусеву после одной моей публикации в середине 80-х сказали, что журналиста с фамилией Додолев не должно быть в его газете, он отважно забил на это распоряжение. После разборок в горкоме комсомола мы возвращались вместе в редакцию, я был уверен, что моя история с МК закончилась, и спросил Пал-Николаича, когда мне, мол, забирать свою трудовую книжку. Он ответил: «Ничего страшного. Будешь публиковаться под псевдонимом».
Гусев тогда отчаянно рисковал. Если бы стало известно, что он не выполнил постановление МГК ВЛКСМ, у него были бы крупные неприятности. Он вполне мог пост главреда потерять. Но у него были понятия… ну или инстинкт собственника: мои журналисты – это мои крепостные, пороть их могу только я.
От РП: Ну да, "рисковал" он... с крышей из верхушки спецслужб и ЦК партии.
Именно Гусев фактически определил мой журналистский путь. Если бы не он, я, возможно, стал бы заниматься чем-то другим. Может, более приятным и прибыльным, но это был бы уже не мой путь…
– Вернемся к работе над TVlution…
– Моя задача – рассказать в книге то, что я помню, и дать слово всем. А потом свести воедино этот коктейль, смешанный из самых разных воспоминаний. И пусть читатель сам решает, кому верить…
Затея с книгой сейчас мне уже не представляется особо прикольной – понимаю, что довольных не будет. Еще и потому, что все великие. Которым трудно смириться с тем, что величие их не столь очевидно сейчас… Например, по-настоящему великий – Володя Мукусев, занимается ныне тем, что преподает репортерское мастерство молодым. Ему закрыты все эфиры, и он осознанно к этому пришел – такой вот теледиссидент. Некоторые и вовсе покинули профессию. Только Влад Листьев будет велик всегда. Он ушел на пике славе и его запомнят блестящим журналистом, каким он и был в середине 90-х.
- Комментировать (войти)