Что представляют из себя левые секты

От РП: Катастрофа, а фактически уже агония марсистких движений стала настолько очевидной, что об этом, заламывая руки, начинают открыто говорить сами марксисты. Рабочий класс, гад такой, не бастует и вообще кладёт болт на своих самозванных радетелей, которые по Марксу привносят в него его самосознание, партии разбегаются или заполняются прожжёнными карьеристами и лицемерами, для которых оппозиция - вполне доходный бизнес и развитие мира идёт просто в катастрофическом расхождении с "учением, которое всесильно, потому что верно". Понятное дело, под "левыми" они имеют в виду исключительно себя. Это к вопросу почему мы, РП, не вступаем и не организуем всякие партии и тому подобное. Мы их видели. Они вот такие, как описано. Это ещё очень далекое от жизни описание, видимо, автор имел в виду молодежные секты. Секты, где рулят старые маразматики и упоротые марксисты ещё более колоритны. Слухи о смерти идей справедивого общества и социализма несколько преувеличены, а с марксятами, похоже, всё. Отбегались. С реальностью бороться, конечно, можно, только она победит.

Исторический материализм является наиболее адекватным методом познания всех социальных явлений, в том числе мирка левых сект. (От РП: Именно сектантское учение подходит больше всего, тут вопросов нет. Лучше всего здесь подойдёт, пожалуй, этнология) Слово «секта» употребляется в данном тексте не в смысле ругательства, а как строго научное определение группы, занятой прежде всего внутренними делами, а не действием во внешнем для нее мире. (От РП: Марксист сейчас, это синоним слова идиот. Определение секты из словаря - это группа, отделившаяся от основного религиозного или традиционного направления. Ряд сект чрезвычайно активны во внешнем мире.)

По факту, в силу своей слабости и неспособности менять мир, сектами в этом смысле являются все современные левые группы.

Это влечет ряд очень больших проблем. Как показывает очень печальный опыт левого, прости Марксе, «движения», секта не способна не только менять мир, но даже воспитывать из своих членов революционных борцов и не способна воспрепятствовать их буржуазному перерождению. (От РП: Ну да, секта ессеев-христиан совсем не поменяла мир, как же... и членов не воспитывала, которые умирали на крестах, но от веры не отступались. И еврейские сикарии тоже были невоспитанными духовно. Марксист, что взять, ему общего подхода истмата достаточно, если он расходится с реальным миром, тем хуже для реального мира.)

Чтобы ответить на вопрос о причинах этого факта, нужно попытаться разобраться с социологией и социальной психологией левых сект…
Если мы посмотрим на причины, которые толкнули нас, активистов левых групп, на приход в движение, то увидим лишь мало случаев, когда главной побудительной силой были доподлинные голод и нищета. Выходцы из самых низов пролетариата в современном левом движении почти столь же редки, как и выходцы из верхов буржуазии.
Зато можно вспомнить множество случаев, когда на протест толкали проблемы с родителями и прочими родственниками, с учителями и соучениками, неспособность и нежелание вписываться в буржуазный мир. Вся эта социальная неадаптированность вызвана характеризующим эпоху упадочного капитализма распадом коллективных «мы», разложением общества на атомы-индивиды.

Но человеческое «я» — всегда лишь точка пересечения разных «мы», с разрушением «мы» обречено на исчезновение и «я». Всему сущему свойственна тенденция к самосохранению, и, чтобы спастись от гибельной пустоты, , «я» эпохи позднего капитализма и распада прежних «мы» — классовых и национальных, лихорадочно пытаются создать новые «мы», новые человеческие общности, в которых «я» будет пребывать вместе с близкими ему «я» «нераздельно и неслиянно». Отсюда подъем таких явлений, как футбольные фанаты, молодежные субкультуры, ролевые игры и – чуть ли не в первую очередь – религиозные и квазирелигиозные секты, причем, с точки зрения исторического материализма, бОльшая часть левых групп должна быть зачислена именно в разряд квазирелигиозных сект.

Предоставленные с распадом коллективных «мы» самим себе, не находя взаимопонимания ни в семье, ни в прочем бытовом окружении, не желая подчиняться рабской пословице «с волками жить – по волчьи выть» индивиды, выбравшие многотрудный путь борьбы за социальную революцию, преследовали, делая свой выбор, две цели, хотя сознавали оба эти момента не всегда и не полностью:

1). Осознав связь своих личных больших проблем с проблемами всего общества, они хотели революционным решением этих общих проблем решить и свои проблемы (я не могу быть рабом, я осознал, что в этом обществе я вынужден быть рабом, поэтому стремлюсь изменить мир); 2) Это осознавалось нами самими обычно хуже — Мы хотели уже в ходе борьбы создать свой новый мир, свое новое «мы», мир революционного товарищества и братства (в смысле братства/сестринства, конечно же, но оговорив это, продолжим для краткости и вопреки политкорректности использовать старый сексистский термин).

Этот замкнутый и относительно независимый от буржуазного общества мир, где отношения товарищей избавлены от корысти, властолюбия и интриг, где все должно было отрицать проклятый мир сломленных капитализмом и привыкших, что плетью обуха не перешибешь, родителей, своей особой атмосферой действительно должен был противостоять буржуазному миру и представлять начало нового мира.

Есть хорошая книга французского автора Филиппа Готтро о существовавшей в 1949-1967гг. во Франции группе еретиков от марксизма «Социализм или варварство» (Philippe Gottraux, «Socialisme ou Barbarie», un engagement politique et intellectuel dans la France de l’après-guerre, Lausanne, Payot, 1997). В этой книге автор пытается также исследовать социальную психологию активистов мелких левых групп и понять мотивы, толкнувшие их на приход туда.

В самом деле, сводить эти мотивы к бескорыстному желанию всеобщего счастья — значит, впадать в чистый идеализм. С другой стороны, очевидно, что активизм в мелких левых группах ничего не дает в смысле денег и реальной власти в обществе, зато забирает кучу энергии, времени и нервов (и денег, кстати, тоже).

По мнению Филиппа Готтро, наряду со стремлением решить свои личные проблемы путем социальной революции (а иначе их и вправду решить нельзя), в левые группы толкает стремление обрести значимость в своих глазах(я уже не наемный работник, подвластный начальству в типографии, где я работаю, а вождь Революционной рабочей партии… из 15 человек), страсть к познанию (увы, это малоактуально для упадочной современности, но в первой половине 20 века и вправду был случай, когда грузчик, входивший в Социалистическую партию Великобритании (SPGB) ,благодаря полученным знаниям из партучебы смог стать профессором политэкономии) и стремление обрести человечские связи, труднодоступные при капитализме — дружбу, любовь, семью – как семью как в узком смысле слова, так и – что в общем-то, важнее, — большую семью древнего типа — партию-группу-секту.
Но, если мы посмотрим, какова ситуация с дружбой и любовью в левацких группах современной России (и не только ее, наверное, — по личному опыту нам известна ситуация в России и других странах СНГ, но на Западе, по нашим оценкам, ситуация сейчас примерно такая же), то увидим весьма малоутешительную картину.
По общему правилу, люди, проходя через левые секты, становятся не лучше, а хуже. Опыт пребывания в таких сектах убивает в них «силу гордую и волю твердую» (если таковые и были изначально) и ведет к превращению в законченных циников, «активистов образа жизни» (т.е. людей, для которых мышиная возня в их сектах превращается в самоцель), либо же ведет к тотальному разочарованию в революционной политике и уходу в частную жизнь. Интриги, мелочное и никчемное честолюбие (хуже, чем у буржуазных политиканов — потому что драка за пост премьера все таки вещь более рациональная, чем интрига за место в ЦК «партии» из 15 человек), корыстолюбие — когда к этому подвертывается случай — господствуют здесь не меньше, чем в мире чистоганной буржуазной политики и даже чем в мирке больших оппозиционных буржуазных («коммунистических», кто бы спорил!) партий, представляющем собой смердячий гадюшник (кто общался с КПРФниками, поймет, о чем речь). Сюда следует добавить присущее большинству левых активистов абсолютное неумение и нежелание слушать других, непонимание смысла того, против чего споришь, зацикленность на себе и своих психологических переживаниях, крайний догматизм мышления (марксистского или анархистского!), неумение и нежелание ставить на первый план интересы революции, а не свои личные интересы и не интересы своей секты. Ну и т.д. и т.п. Если перечислять все пороки левых сект, то места в памяти компьютера не хватит.

Деятельность в левых группах способна избавить от всех романтических иллюзий и приучить к мысли, что практически от любого товарища можно ожидать практически всего, чего угодно. Более того, она вызывает твердое убеждение, что при капитализме полноценная любовь и дружба между людьми невозможна в принципе (осторожнее — возможна как редкое и не очень долгое исключение из мрачного правила) и заставляет смириться, что людские души обречены на безысходное одиночество. Она приводит к мысли, что великий мир революции — это никчемный мирок революционеров, и что для того, чтобы не разочаровываться, нужно не очаровываться и желательно было бы вообще быть лишенным эмоциональной привязанности даже к лучшим товарищам (к сожалению или – может быть, — к счастью, не всегда это полностью получается. Слишком сильно в людях «слишком человеческое». Сильно стремление к взаимопониманию и к прочим обреченным и общественно бесполезным мелкобуржуазным дурацким идиллиям).

Возникает вопрос: почему так мрачно обстоят дела? Почему мир революционного братства на деле оборачивается миром никчемных интриг? И куда исчезает братство?
Начнем с того, что в революцию идут люди, уже сформированные (а на самом деле, покалеченные и деформированные) капитализмом. Причем по мере упадка капитализма вырастает покалеченность даже революционеров. Наиболее безупречный моральный тип был дан народничеством 1870-1880-х гг., уже в начале 20 века бросаются в глаза всякие неприятные вещи (авторитаризм у большевиков, головотяпство у анархов, моральный надрыв у эсеров (см. Савинков)), а про современность и говорить не приходится. Упадочный капитализм дает только упадочных революционеров. (От РП: Вот урод покалеченный Ленин, да? Левая мысль на марше, да уж.)

Ссылки на упадок капитализма, конечно же, недостаточно для объяснения разлагающего влияния левых сект на их активистов. Упадок капитализма является глубинной причиной данного явления, но проявляется эта глубинная причина через причины второго порядка.
Современные революционеры — это революционеры без революции. В этом – их глубинная трагедия, просматривающаяся за множеством фарсов. Без революции революционеры столь же обречены на вырождение, как был бы обречен могучий кит, удайся ему прижиться в болоте.

Чтобы делать свое дело — революцию, нужна сила, чтобы возникла сила, нужна объективная ситуация, поскольку ее нет, а делать что-то хочется, революционеры, не имея сил бороться с классовым врагом, борются друг с другом. Понять, что ты обречен бездействовать — не год-два, а может быть, всю свою жизнь — мучительно, поэтому бессознательно принимают иллюзию, что, если удастся правильно расставить запятые в партийной программе, тогда-то она, любушка наша, мировая революция, и грянет.
Не имея сил на борьбу вовне, в реальном мире, революционеры без революции увлечены межсектовой и внутрисектовой борьбой. О том, что даже победа самой правильной линии в группе из 15 человек ничего не изменит в реальном мире, предпочитают не думать (кто прошел через все это, подтвердит данную картину). В микрогруппах такая борьба неизбежно принимает особо склочные и интриганские формы. В этих склоках и интригах (именуемых «борьбой с оппортунизмом») и губятся «сила гордая и воля твердая».

Секта, ориентированная на себя, а не на действие во внешнем мире, портит людей. Они теряют в ней понимание реальной ситуации, отучаются видеть огромный мир вокруг себя и способны в момент назревания революционной ситуации с увлечением разрабатывать организационные схемы для своей группы.

В сектах поэтому не тепло, атмосфера революционного братства ощутима в них очень редко. Зато в сектах всегда душно. Тесная товарищеская спайка — на самом деле, плюс любой секты- присутствует достаточно редко, а вот раздоров и подсиживания обычно хоть отбавляй. Поэтому ни о каком новом здоровом «мы», ни о каком революционном братстве, ни о каких товарищеских и любовных межчеловеческих отношениях в сектах обычно речь не идет.

Иногда в сектах возникают все-таки группы, тесно сплоченные всевозможными (обычно сексуальными) тесными личными отношениями. От этого становится еще хуже. Группы эти сплачиваются не чистым революционным братством, а нечистой похотью (не только в сексуальном смысле, похоть к власти тоже играет свою роль) (От РП: почему нечистой похотью? А общность жен по Марксу с Энгельсом как же? Но описание внутреннего мира сект молодых марксистов просто прекрасно) и, благодаря своей большой сплоченности, обретают неформальную власть в секте. Активисты, не входящие в такие группы, по факту отстраняются от определения политики секты, загоняются в оппозиции и обречены либо плясать под дуду правящего клана, либо уходить из секты. ИКТшники, часто сталкивавшиеся с подобной проблемой, называют данную ситуацию «кланизмом», по российским реалиям ее лучше всего называть «бийцовщиной» (по имени лидера «РРП»).

В сектах активисты долго не задерживаются — кроме тех, для кого мышиная возня стала главным содержанием жизни и кто, если не остался наивным идиотом, превратился в законченного циника. Раньше и страшнее всего обламываются лучшие — самые цельные и идейные, те, кто воспринимал все всерьез. Обломавшись, они получают прививку от революции на всю жизнь.

Морального запрета на уход из секты нет — и в современных условиях быть не может. Польский революционер Феликс Кон, пролетариатец (т.е. активист социально-революционной партии «Пролетариат», лидером которой был Людвик Варынский – смотри), а затем большевик, писал, что революционеры конца 19 века на каторге рвали все отношения с теми из своей среды, кто подавал прошение о помиловании, даже если это прошение не сопровождалось предательством и выдачей товарищей. Он писал, что социализм был для его поколения не просто научным знанием, это было дело, за которое умерли на виселицах лучшие товарищи, дело, от которого невозможно было уйти, не предав память о них.
Сейчас павших товарищей среди живых у нас вроде бы нет, а создавать мучеников искусственно, для скрепления спайки секты, так, во-первых, товарищей жалко; а во-вторых, искусственно, без реальных потребностей революционной борьбы, такие дела не делаются.

Уход нередко сопровождается расколом секты. Раскол этот принимает особенно болезненные формы там, где внутренняя спайка как раз была. Лидер одной из сект, сказал как-то, что у них была одна большая семья, где все про всех все знали, друг с другом спали (разнополые активисты) и т.п., и именно поэтому раскол группы принял особо мучительный характер: не просто политическая организация распадалась, но межчеловеческие связи рвались.

Возникает вопрос: преодолимо ли все это? Когда и при каких обстоятельствах может возникнуть революционное братство? И где препятствия для предотвращения вырождения революционной группы в бюрократическую секту? И почему секта не способна выполнить те, очень ограниченные на самом деле, позитивные функции, которые ей иногда приписывают? Почему она неспособна воспитывать своих активистов (на деле, она учит их не лучшему, а худшему) и препятствовать их буржуазному перерождению (в действительности, она прививает им худшие пороки буржуазного мира: замкнутость на себе, узость кругозора, интриганство, примат никчемных личных страстишек над великой общей страстью, ну и т.д. и т.п.).

Было время и были ситуации, когда революционные организации не были сектами, когда они порождали титанов действия и титанов мысли, когда активисты этих организаций на два порядка превосходили по моральным качествам окружающую среду.

Все эти организации («Народная воля», «Пролетариат», «ФОРА», иранские федаи и т.д. и т.п.) были ориентированы на действие во внешнем мире, а не на самоусовершенствование своих членов. Воспитание их актива и его защита от угрозы буржуазного перерождения были не самоцелью, а естественным результатом борьбы во внешнем мире.

В самом деле, воспитание воли происходит не путем ее искусственного тренинга, а путем действия во внешнем мире, требующего напряжения и развития воли. Воспитание самостоятельного мышления и развитие теоретических знаний революционных активистов происходит в процессе их взаимодействия с реальной ситуацией, требующей теоретического ответа на постоянно возникающие практические вопросы (без связи с практикой теория замыкается в себе и вырождается в догму). Воспитание братских товарищеских отношений происходит в общем действии (как сказала одна активистка, «если ты с товарищем ночью листовки на холоде клеил, постоянно оглядываясь по сторонам, не едет ли ППС, и если ты с ним в кутузке сидел, то, если ты не последний…. (опускаю определение), ты трижды задумаешься, прежде чем его во внутренней дискуссии похабными словами называть»).

В этом и состоит вся диалектика ситуации. Развитие активистов и создание атмосферы товарищеской спайки в организации не могут быть осуществлены, если к ним подходят как к отдельной цели. Они – естественный результат борьбы организации, ее действия во внешнем мире.

Может последовать естественное возражение. Чем занималась «Народная воля» и федаи, известно. В какой-то мере вооруженной борьбой занимались также «Пролетариат» и ФОРА. Время для данного вида борьбы сейчас не пришло. Искусственно начинать ее вредно и бессмысленно. (От РП: Так ведь остальные искусственно и начали. Характерно, какая безумная каша в голове у марксиста. Он даже не в курсе классических идей Ленина на эту тему. Точнее, в курсе, но в пустой голове они не задержались. Про судьбу "Народной воли" и ее эффективность тоже, поди, не слышали.)

ФОРА и «Пролетариат», сверх того, организовывали, и даже с успехом, массовую пролетарскую борьбу. Сейчас мы организовать ее не можем (хотя стопроцентной уверенности в нашем безысходном бессилии нет, в польской социально-революционной среде 1870-х годов, из которой через несколько лет возникнет «Пролетариат», было несколько десятков молодых людей при достаточно правых настроениях в обществе. Много чего зависит от изменения настроений в народе, за чем и надо следить с широко открытыми глазами). (От РП: Это и было строго искусственное начинание. Ощущение такое, что гражданин смотрит в книгу и видит фигу, надо обладать особым сектанским талантом, чтобы утверждать что чёрное - это белое.)

Однако диалектика состоит в том, что – как верно писал наш покойный активист Бугера – в эпоху реакции, чтобы не раствориться и не исчезнуть, революционная группа обречена оставаться маленьким кружком, очень сильно завязанным на внутренних проблемах. Но, чтобы не стать сектой, замкнутой исключительно на своих внутренних проблемах, революционная организация должна все время ориентироваться на внешний мир и пытаться действовать в нем.

Действие во внешнем мире не означает тупого и бессмысленного активизма. Оно предполагает взгляд на мир широко открытыми глазами, умение ждать и умение максимально использовать ситуацию, когда эта ситуация возникает. Ведь именно для такого действия революционная организация и существует.

Нужно не заниматься практической деятельностью постольку, поскольку это нужно для воспитания кадров, как считают сторонники концепции левой группы как кружка самообразования, а заниматься воспитанием кадров постольку, поскольку это нужно для революционной деятельности.

Теоретическое самообразование как самоцель воспитывает догматиков и схоластов. Попытки искусственно культивировать отношения братства и товарищества приводят к результату, приводящему к (на память) словам Александра Зиновьева «Мы так будем бороться за мир, что камня на камне не останется». (От РП: Это к чему? Вон религиозные секты сотни, а то и тысячи лет это отлично культивируют и существуют себе. А они удивляются, что люди от них бегут, конечно, увидев граждан с такими-то жидкими помоями в голове) Попытка искусственно ограждать от тлетворного влияния буржуазного мира воспроизводит худшие нравы этого мира и в итоге, испытав крушение лучших надежд, и увидев, что нравы революционного мирка ничуть не лучше нравов буржуазного мира, активист со вздохом облегчения возвращается в этот последний. Большое болото лучше маленького болотца.

Удержать от всего этого на лично-моральном уровне может лишь глубинное внутреннее убеждение, что революционная организация нужна не для развития теории (качественное развитие на основе переосмысления реального — и весьма мучительного опыта, это настолько болевой процесс, что с субъективной точки зрения было бы куда приятнее, если бы классический марксизм оказался стопроцентно верен и если бы развитие капитализма неминуемо вело бы к победе революции промышленного пролетариата – развивать теорию всяким еретикам, т.е. нам, приходится вопреки всем их личным желаниям) и не для решения личных психологических проблем в смысле нахождения среды общения (современная левая среда может вызывать лишь отвращение, хотя очевидно, что другие среды общения современного упадочного капитализма ничуть не лучше), но для изменения мира. Потому что страдания угнетенного и обездоленного народа и страдания пролетарского класса вопиют к небесам, и пресечь эти страдания, изменить мир в одиночку не получится. Нужна организация. Но организация, имеющая целью не изменение мира, а самоудовлетворение теорией и борьбой с буржуазными влияниями, лично мне совершенно не нужна и не интересна.

Более того. Если бы даже сбылась мечта некоторых апологетов сектантства, и возникла бы революционная организация из 30 человек, теоретически грамотных и связанных товарищеской спайкой, что бы это изменило в реальном мире? Да ничего. И вопрос, так что же делать этой правильной идеальной секте, чтобы изменить мир (главный вопрос для современного революционного движения) стоял бы по прежнему со всей неразрешенной остротой.

Но, как было показано выше, в реальном мире желаемая утопистами правильная секта никогда и никак не получается. Получается бийцовщина – с низким уровнем грамотности и с клубком личностных склок. (От РП: Может всё дело в идиотских марксистских идеях и человеческом материале, то есть упоротых идиотах, который слетаются на этот материал?)

Еще есть вариант Союза марксистов – на рубеже 1990-2000-х годов насчитывавшего несколько десятков активистов. Там давали хорошее теоретическое воспитание и, вроде бы, существовала тесная спайка против тлетворного буржуазного мира (все друг на друге переженились и т.п.). Непонятным оставался вопрос, что делать после того, как оптимум того, что было можно достичь в реальной ситуации, уже достигнут. В итоге СМ распался, активисты ушли в личную жизнь.

Как ни грустно, но организационные схемы вообще в большой перспективе не способны воспрепятствовать давлению социальной реальности. (От РП: Организационные схемы таких граждан как вот эти - безусловно.) Если нет революции как реальной перспективы, не может сформироваться и революционная организация.

На наш взгляд, социальная революция в мировом масштабе является реальной перспективой ближайших десятилетий, а «оранжевая революция» (т.е. буржуазно-демократическая полуреволюция) достаточно реальной перспективой в России и в Белоруссии в ближайшие годы. (От РП: С таким пониманием реальности и адекватное восприятие такой результат деятельности граждан совершенно неудивителен)

Эльфы вызывают Мировую Революцию

Поэтому нужно не замыкание на внутренних проблемах, не культивирование духа секты, а приоритет действия вовне (при нерастворении в этом действии, при сохранении своей организации и при подчинении этого действия стратегической перспективе). Ответ, конечно, очень абстрактный, но и вообще проблема в этой заметке обсуждается на достаточно абстрактном уровне.

Невыносимость российского капитализма все более очевидна как народным низам, так и части интеллигенции. Перспективы «оранжевой революции», которая, наверное, пройдет до своей победы ряд этапов (на Украине до свержения кучмовского режима в 2004г. были неудачные выступления в 2000г. и в 2002г.) весьма вероятны. Вопрос лишь в ее сроках. (От РП: И вот это у граждан в голове. Уж лучше б групповым сексом между собой занимались, а не этим же самым с мозгами окружающих)

Те, кто сумеет действовать в этих условиях – те выполнят свою историческую миссию. Кто не сумеет и станет сектой, занятой только самообразованием или бессмысленным активизмом, — кому они тогда будут нужны?

Марлен Инсаров

От РП: Очевидно, пролетарская мировая революция близка как никогда. Если переорганизовать секты на внешний мир, они не подведут.